Анджей Ясинский - Чародей [CИ]
Стрелы принял на себя защитный кокон — они бессильно упали к ногам Дорникуса. Кирин, охнув, поднялся с земли и вытащил кинжал. Боркус как раз в этот момент все-таки расправился со своим противником. Ситуация явно изменилась в лучшую пользу: теперь отряду охотников, противостояли всего четверо.
— Справимся оружием? — не сводя с врагов взгляда, спросил командир.
— Не уверен, — тяжело дыша, отозвался Боркус. — Я одного-то еле завалил, и то только силой взял. Рубятся ребята что надо.
— Шмальни еще раз, не жалей! — зло посоветовал Кирин. — Останется двое — добьем.
Но вражеские воины не спешили нападать. Вскочив на коней, они во весь опор кинулись назад, расходясь широким веером, будто всю жизнь тренировались слаженно отступать под прицелом 'Огренного шквала'.
— Ушли, — с сожалением в голосе протянул Дорникус. — Теперь своих соберут и всей толпой за нами погонятся. А у нас ни запасов, ничего. Боркус, поймай лошадей: на всех смены, увы, не хватит, но две целехоньки. Хоть будет на чем Кирину ехать, да одна на запас. Все подальше ускачем. А мы с Кириным по-быстрому соберем, что найдем, да раненого расспросим. Давайте, шустро!
***— Скажи хоть, что за бешенство на тебя нашло? Зачем ты решил устроить бойню? — спросил Дорникус Кирина, перекрикивая стук копыт по камню.
— Потому что догадался, кто они и зачем они здесь. Захотелось еще пожить, а попади мы к ним в лагерь — вряд ли бы уже вышли оттуда.
— Ну, жреческая партия. Ну, ищут они Никоса. И что с того? Даже если бы мы выложили им все, что знаем, какой с нас спрос? Отчего бы им нас не отпустить?
— И что, они не люди, что ли? Как будто, жрецы человеческими жертвоприношениями занимаются, — пошутил Боркус, который тоже решил поучаствовать в разговоре.
— Да вы не понимаете! — в сердцах воскликнул Кирин. — Говорил же, Никос нас не убил, только чтобы задницу прикрыть! И теперь вся эта кодла не успокоится, пока нас не достанет!
— Погоди, — прервал его причитания Дорникус. — Что-то я тебя не пойму. Ты толком говори!
— Да я, как только эмблемки у них на мечах рассмотрел, так у меня в голове сразу и сложилось все. Смотри: жрецы ищут Никоса, за его голову назначена большая награда. Сам Никос сильный мейх и чародея, что на Боркуса напал, скрутил не напрягаясь. Еще хрень эта непонятная, когда день ночью становится.
— И что? — нетерпеливо спросил Боркус.
— И то! Кого Никос мог так испугаться, что драпал во все лопатки?
— Другие мейхи? — приподнял бровь командир.
— Если бы! Я тоже сперва думал, что Хрень эта и охота на Никоса — какие-то искусно-чародейские разборки. Но нет, не стыкуется. Он слишком силен — будто из сказок. Нет, людей он не боится, но есть в этом мире существа посильнее людей! На любимую мозоль богу он наступил, вот что! Нельзя было тревожить артефакт этот. Наверное, это святыня какая-то была, а мы в эту каменную бочку залезли и осквернили ее. Бог разгневался и хотел нам задницы прижечь, но нам повезло улепетывать оттуда. А жрецы теперь ищут, куда мы спрятались, богу своему помогают.
— Бог, говоришь? — задумчиво протянул Дорникус. — Никос, конечно, силен, но чтобы настолько? Хм, что-то я сомневаюсь. Ошибся ты. Мне думается, верней всего в бочке этой проклятье какое-то древнее стояло. И со жрецами оно никак не связано. Потому что награду за голову Никоса назначили раньше. И жрецы сюда не поспели бы так быстро. Значит, уже давно в пути. Но, может, и правда, Никос с храмовниками что-то не поделили, и те по следу идут от самой Тарфеи, если не раньше. Только мы-то здесь не причем! Видели мы его — что с того? Даже растрезвонь мы об этом по всему миру — убивать нас не за что, тем более что мы вообще никому ничего рассказывать не собирались.
— Могли и не спросить. Сами бы в голове покопались, так что мозги потом обратно не соберешь…
— Это ты себе напридумывал! — упрекнул товарища Боркус. — Неужели ты думаешь, что так лучше — ввязаться в драку и поубивать всех просто на всякий случай? Там у нас был шанс, что ты со своими прогнозами ошибаешься, а теперь нам точно крышка!
— Да уж, погорячился ты! — поддержал товарища Дорникус.
— Может, погорячился. А может, на нас проклятие какое-нибудь хитрое: только мы болтать начнем, как тут же сдохнем в мучениях.
— Ладно, чего рядить, да гадать, — махнул рукой командир. — Давайте думать, что делать будем.
— А может, они на нас плюнут? — неуверенно предположил Боркус. — Им Никоса ловить надо, а не нас.
— Может, и плюнули бы, если бы жрец живой остался, — хмуро ответил Дорникус. — Эх, надо было ему так неудачно с лошади упасть, чтобы шею себе сломать! Раненый сказал, что жрецов у них всего двое в отряде было. Да еще воин этот их святой… Нет, погонятся обязательно. Тем более что взять нас не трудно — спрятаться нам негде, а у них лошади свежие, с заменой. Час-два форы — вот и весь наш актив.
— Может, реку попытаться переплыть? — предложил Кирин.
— Если без лошадей, то, может, и получится. Но это лучше было сразу делать, а сейчас опять берега высокие. Да и вещи бросать нужно. Боркус свою секиру точно не бросит — скорее вместе с ней утонет.
— А что если Никоса на помощь позвать? — встрепенулся здоровяк. — У нас же специальные амулеты для связи есть! И он раз — и перенесет нас по воздуху далеко-далеко!
— Перенесет, как же! — передразнил Кирин. — Мы ему не для того нужны, чтобы переносить нас куда-то. У нас важное задание — отвлекать жрецов, сколько сил хватит, а потом сдохнуть!
— Прекрати уже истерить, точно баба, — пристыдил Дорникус. — Сообщим обязательно. Вдруг да поможет? В нашем положении грех не попробовать. Я, признаться, как-то забыл про амулет связи.
— Я бы не стал унижаться, — стоял на своем взломщик. — Верней всего даже разговаривать не станет. Вспомните: Боркус тоже о помощи просил, но ваш добрый мейх даже не отозвался. Давайте лучше в стороне от реки счастья попытаем. Земля здесь каменистая, следов не оставляет. Глядишь, затеряемся.
— Про искусника забыл, что ли? Выследит в два счета и… — здоровяк с хмурым видом зачем-то погладил секиру по древку и замолчал, погрузившись в свои мысли.
— Вот сперва свяжемся с Никосом, а потом будем пробовать другие варианты! — непреклонно заявил командир.
==Ник==Однако, где-то на третий день нашей робинзонады, она была прервана самым неожиданным образом. В это время у меня случился очердной сбой в голове, прервавший мою работу и я решил временно на нее плюнуть, занявшись укреплением не духа (мысли), но тела. Поупражнялся с шестом, потом мечом. Заметив, что Карина с удовольствием наблюдает за моими танцами, спросил:
